Ситуация в современной российской культуре и, особенно, в российском кинематографе давно вызывает серьезнейшую озабоченность. С экранов кинотеатров и телевизоров льется разнообразная грязь — от оплевывающих нашу историю фильмов о Великой Отечественной войне до сериалов, рекламирующих жизнь проституток и содержанок.
Зрителю, зашедшему на российские стриминговые платформы, такие как OKKO, IVI, «Кинопоиск», обязательно предложат, например, фильм «Зоя», рассказывающий, что Зоя Космодемьянская совершала свой подвиг не за Родину, а за «булочку и трамвайчик». Там же будут бесконечные сериалы, романтизирующие быт женщин с пониженной социальной ответственностью, такие как «Содержанки», «Жизнь по вызову», «Открытый брак» и другие. Ну, а детей и подростков будут заинтересовывать чисто развлекательной продукцией, такой, как, например, современные фильмы «Чебурашка» или «Домовой». Особенно дико эти кинопродукты выглядят сейчас, когда уже четвертый год идет судьбоносная для нашей страны Специальная военная операция, и съемочные команды должны своими работами помогать России выстоять и победить, пробуждая в зрителях любовь к Родине, уважение к нашей армии, ответственность за свои поступки. К счастью, стали появляться и серьезные кинокартины на злободневные темы, в том числе, об СВО и боевых действиях на Донбассе 2014–2015 годов. Правда, авторы таких фильмов говорят о противодействии современной российской творческой среды. Как выглядит это противодействие и чем мотивированы авторы фильмов о войне на Украине? С какими трудностями сталкиваются режиссеры, артисты и продюсеры этих фильмов? Об этом мы побеседовали с продюсерами сериала о войне 2014–2015 годов в Донбассе «Ополченский романс» Димитром Тодоровым, Юсупом Бахшиевым и Сергеем Васильевым по одноименному произведению Захара Прилепина. Справка Юсуп Бахшиев Родился в 1965 году в Москве. В качестве продюсера участвовал в создании 15 фильмов, в том числе популярных в 2000-е годы боевиков «Антикиллер», «Параграф 78». Димитр Тодоров Родился в 1983 году в Оренбурге. Начал свою деятельность с телевизионных проектов. Был директором программ «Москва. Кремль. Путин» и «Воскресный вечер» с Владимиром Соловьевым. До «Ополченского романса» снял несколько документальных фильмов: «Юра-музыкант» (о Шевчуке), «Хой» (о Юрии Хое), «Филонов» (о художнике Филонове), «Цой» (о Викторе Цое). Сергей Васильев В «Ополченском романсе» дебютировал как продюсер. Работа над «Ополченским романсом» как опыт создания патриотического кино ИА Красная Весна: Как появилась идея фильма? Димитр Тодоров: Когда наступил февраль 2022 года, многим далеким от политики людям показалось, что война началась именно в тот момент. Наша задача была объяснить и показать, что это не так, что началось все сильно раньше. Вот это понимание и желание, чтобы люди поняли все предпосылки 2022 года, и были причиной, почему мы решили снять «Ополченский романс». Я очень много общался, встречался, разговаривал с ополченцами, с военными и прочими людьми с Донбасса, и считаю, что каждый, кому не безразлична Россия, должен в меру своих сил и возможностей помогать тем, кто там находится. Соответственно, я, как продюсер, должен про то, что там происходит, снимать, информировать людей художественным языком. ИА Красная Весна: Расскажите о себе. Сергей Васильев сказал, что из продюсеров фильма сложился патриотический пазл. В чем заключается Ваша патриотическая позиция? Димитр Тодоров: Я 17 лет работал на проектах Владимира Соловьева, был директором его программ, работал на прямых эфирах и видел огромное количество политиков. Мне пришлось волей-неволей в политическом мире нашем разбираться. Когда на Украине случился 2014 год, у людей, которые хоть немножко были в теме, никаких вопросов это не вызывало. Я человек патриотический. Иногда называю себя в разных незнакомых компаниях «ватником». Я понимаю, что такое Родина, и что ее нужно любить. Россия — удивительная страна! Для меня Россия — это та страна, на основе которой можно пересобрать все остальные страны. Мы настолько уникальные, что, если бы Россия была островом, и на планете Земля был бы только океан и одна наша страна, этого было бы достаточно. Сергей Васильев: Хотел бы добавить, что в какой-то момент, несколько лет назад, мы с Юсупом и Димитром сошлись, и оказалось, что мы все патриоты, полностью поддерживаем Русскую весну. Так и началось сотрудничество нашей команды продюсеров, и созданием «Ополченского романса» оно не закончится. ИА Красная Весна: Что у нас было снято про события 2014 года до «Ополченского романса»? Расскажите, как обстоят дела с кинематографическим освещением событий 2014 и 2022 годов на Украине. Димитр Тодоров: Удивительная особенность нашей культуры состоит в том, что, чтобы снять что-то достойное, необходимо некое количество эмоций, мыслей, страданий в какой-то момент превратить в качество. И пока такого количества, которое может кристаллизоваться в качество, вообще нет. Люди должны начать активно думать в сторону того, что происходит на Украине. Юсуп Бахшиев: Только за последние 4 года я знаю порядка 15 качественно сделанных картин [о событиях на Украине — ИА КВ]. Причем снимают в любых жанрах — фантастика, мистика, драма, криминал, ужасы. При этом я очень хорошо помню, как нам все, к кому мы приходили с проектом «Ополченского романса», говорили: «Может рановато? Пусть для начала все устаканится. А вдруг кто-то обидится? Давайте подождем лет десять, все переосмыслим и вот тогда, может быть, о чем-нибудь снимем». Сергей Васильев: Кстати, давайте отметим, что во времена Великой Отечественной войны фильмы снимались и во время войны — например, «Два бойца», «В семь часов вечера после войны» или «Фронт», — и сразу после. Димитр Тодоров: Это как раз вопрос про количество. Определенное количество хороших фильмов переходит в еще большее их количество и в еще лучшее качество. Важно снимать, снимать и снимать, осмыслять, осмыслять и осмыслять текущую ситуацию. Посмотрите, как много у нас до сих пор выходит фильмов про Великую Отечественную войну, о каких-то неизвестных героях или героических поступках. Текущая история тоже дает работы кинематографистам на 50 лет вперед. Вопрос, будут ли они этим заниматься? Юсуп Бахшиев: К тому, что сказал Димитр, добавлю, что не обязательно снимать прямо про СВО. Можно показывать мирную жизнь, но с привязкой к текущей исторической ситуации. Недавно выходил сериал «Первый номер». Отлично написанный сценарий, хорошая режиссура — но ни одного упоминания о том, что происходит в мире. Получается, персонажи живут в каком-то вакууме. При этом у главного героя в какой-то момент происходит переосмысление ценностей, и нигде в кинопроизведении не объяснено, почему. «Что-то в жизни происходит, надо поменяться». Да нет же! У него происходит то, что он живет в воюющей стране, и неизвестно, чем это закончится! Скажите уже об этом! Сколько можно стесняться об этом говорить из-за того, что кто-то тебя там поругает в какой-то либеральной тусовке?! Димитр Тодоров: Надо сказать, что в этой либеральной тусовке очень много, так скажем, «скрытых ватников», но они боятся в этом признаться; это какой-то вообще просто паноптикум. Поскольку мы достаточно открыты в своей позиции, мы, часто общаясь со многими людьми, видим, что, оказывается, они довольно патриотически настроены, но они не могут в своих творческих коллективах об этом говорить прямо. ИА Красная Весна: Сейчас, когда фильм уже снят, испытываете ли вы противодействие продвижению вашей картины? Юсуп Бахшиев: Сейчас, наверное, уже нет, а вот в процессе съемок противодействие было. Например, отказывались сниматься актеры, которых мы хотели взять, — кто-то под надуманными предлогами, а кто-то честно говорил, что не хочет сниматься про Донбасс. При этом актерский состав в фильме прекрасный, но и Стеклов, и Вертков, и Кищенко, и Шагин — это все ребята, которые уже до «Ополченского романса» высказали свою позицию. А из молодых актеров процентов 70 отказались. Сергей Васильев: А те из молодых, кто не отказались — пострадали. Например, Андрей Назимов, который играл журналиста Суворова, спустя какое-то время после выхода фильма потерял свое место работы в театре; ему никто не объяснил, почему — его просто перестали приглашать везде, и он прекрасно понимает, в чем дело. Или Никита Шалюков, который прекрасно сыграл Лютика, после «Ополченского романса» получил только одну роль охранника. Кстати, у нас в фильме снялся Ренат Есиналиев — реальный ополченец, штурмовик, воевал в «Сомали» и в «Спарте», четыре ранения. Он описываемые в фильме события прошел сам, и в этом фильме фактически играет себя, только позывной у него был другой. Мы взяли Рената как консультанта, а когда он приехал, поняли, что он идеально подходит на роль «Скрипа». ИА Красная Весна: Вам удается приобщать детей и молодежь к этому фильму? Сергей Васильев: Этот сериал, как мы считаем, в первую очередь именно для молодого поколения. Для тех, для кого события 2022 года наступили «неожиданно». «Ополченский романс» был создан именно для того, чтобы молодые люди поняли, откуда, что и как началось. У меня многие друзья сажают своих детей смотреть этот фильм. Нас буквально позавчера пригласила на встречу администрация города Уфы. Они хотят для школьников старшего возраста и для студентов организовать показы «Ополченского романса». ИА Красная Весна: Расскажите про ваше взаимодействие с силовыми структурами — в частности с батальоном «Ахмат» и с полицейской академией города Волгограда. Юсуп Бахшиев: Наш товарищ, Дмитрий Кузнецов, депутат Госдумы, вышел к нам с предложением создать летние патриотические лагеря для детей погибших военнослужащих. Поскольку мы находимся в товарищеских взаимоотношениях с командиром добровольческого формирования «Ахмат» генерал-лейтенантом Апти Алаудиновым, мы сделали это совместно с «Ахматом». Луганский университет предоставил нам свой летний лагерь. Мы провели, начиная с прошлого года, уже пять смен. Три первые смены в Луганске, а следующие две — в Анапе и в Новгороде. У нас уже около 120 ребят. Сначала это были в основном дети погибших военнослужащих, а потом к ним присоединились те, у кого родители в «Ахмате» воюют, и пострадавшие с приграничных территорий. По вечерам мы показывали им фильмы, причем не только «Ополченский романс»; например, мы демонстрировали им «Молодую гвардию». Одной из задач было собрать детей из разных национальных субъектов в нашей стране — чеченцев, тувинцев, русских, белорусов. ИА Красная Весна: Получается ли выстраивать патриотическое гражданское кинематографическое сообщество? Сергей Васильев: К нам люди стали тянуться. Тем более, что у «Ополченского романса» высокий рейтинг. Сериал повлиял на умы не только обычных граждан, но и на кинематографическую тусовку. Приходят режиссеры, хотят снимать и продолжение сериала, и в других наших проектах участвовать. Имен их пока не буду называть, но скажу, что это достаточно именитые режиссеры, операторы, актеры. Причем приходят те, которым было предложено сниматься в «Ополченском романсе», а они по каким-то причинам, финансовым или идеологическим, отказались. Сейчас они понимают, что они упустили, но теперь мы уже будем думать, как и где они могут пригодиться. ИА Красная Весна: Как воспринимают фильм участники тех событий? Сергей Васильев: Мы общались с людьми, которые прошли Донбасс, с военными инструкторами, которые там побывали. Их вердикт — «у вас снят фильм в документальном виде». За то, что он получился настолько правдивым, надо поблагодарить Рената Есиналиева. Он четко говорил, что могло, а чего не могло быть. Так что люди, которые побывали там, говорят, что у нас очень правдивое кино. Философия войны ИА Красная Весна: Фильм прекрасно передает атмосферу боевых действий, но не считаете ли вы, что при этом он недостаточно раскрывает причины произошедшего на Донбассе в 2014 году? Юсуп Бахшиев: Во-первых, мы разжевали все причины произошедшего в хрониках в начале серий. [В начале серий «Ополченского романса» авторы показывали документальную хронику событий на Украине в 2013–2014 годах, сопровождая ее комментариями о притеснениях, которым подверглись русские люди, язык и культура, что и привело к восстанию на Донбассе — ИА КВ.] Во-вторых, у нас не было задачи раскрывать суть «украинского проекта», так как мы экранизировали конкретное литературное произведение. Кстати, мы изначально были против хроники, потому что она немного ломает жанр, в котором мы снимали сериал, но, с другой стороны, когда мы посмотрели, по предложению Института развития Интернета, опросы, стало понятно, что многие, особенно молодые люди, ничего не знают о войне на Донбассе в 2014 году. Немного отходя в сторону от вашего вопроса: эти перекосы в головах у людей — результат наших 30 капиталистических лет, потому что история, как ее преподавали в Советском Союзе, исчезла. Ушла и идеология. Но не может такое большое государство, как наше, без высших смыслов! Русский человек вообще не может без этого жить — это просто абсурд! ИА Красная Весна: В фильме постоянно происходят трагические события, и при этом ополченцы постоянно шутят и смеются. Почему? Юсуп Бахшиев: Потому что это правда. Находиться на войне и постоянно быть погруженным в ощущение, что тебя сейчас или убьют, или тебе самому надо в кого-то стрелять, просто невозможно. Я помню, как в одну из самых первых поездок в Донбасс нас с товарищем возле блокпоста остановила военная полиция. Мой друг пошел документы показывать, а я вышел из машины последить за небом — до линии фронта там было всего два километра. Вижу, один из военных буравит меня глазами. Потом срывает с себя балаклаву, — я понимаю, что он меня узнал, — бежит ко мне и кричит: «Пацаны, здесь „Кент“ (кличка персонажа, которого я играл в фильме „Антикиллер“) из „Антикиллера“, давайте сюда!» [«Антикиллер» — боевик 2002 года, в котором Бахшиев выступил продюсером и исполнителем одной из ролей — ИА КВ.] И они бегут тоже со мной фотографироваться. Не забуду это ощущение, как суровые воины в один момент поменялись — и я понимаю, что они пацаны. Помню, как разговаривал с одним командиром, и он мне сообщает, что вчера прилетел ФАБ, и из пятидесяти человек двадцать пять здесь погибли, а он с остальными был контужен. Он мне это рассказывал настолько спокойно, что в голове не укладывалось: как он может быть настолько безэмоционален, когда только вчера в его присутствии погибло двадцать пять бойцов? Но если не иметь в себе вот это ощущение легкости бытия, можно с ума сойти. Сергей Васильев: Мы эту мысль в сериале постарались показать. У нас есть такие моменты, например, как смерть ополченца «Бороды»: он отстреливался, бах — взрыв, он упал и умер. Это произошло спокойно, как и происходит смерть на войне на самом деле. Те, кто там были, говорят, что мы показали, как это действительно происходит. Мы избежали таких вещей, как, например, кровавые мозги, трагичная музыка — в этом нет необходимости. ИА Красная Весна: Создается ощущение, что идея Русской весны у бойцов в фильме полностью не выкристаллизовалась, что она существует на уровне каких-то ощущений, и если спросишь «киноополченца»: «За что ты воюешь?» — он не сможет дать четкого, аргументированного ответа. Почему так получилось? Юсуп Бахшиев: Мне кажется, когда Русская весна началась, основной ее идеей, безусловно, была попытка возврата к советскому прошлому. В фильме мы постарались это показать. Понятно, что до конца мы не можем себе позволить это демонстрировать, потому что у нас в стране нет официального разрешения славить Советский Союз и все, что с ним связано. У нас вообще в обществе, нам кажется, присутствует легкий когнитивный диссонанс. С одной стороны, нам говорят про «мордор, совок, тюрьмы, лагеря и карточки». И тут же рассказывают про выдающиеся достижения Советского Союза. На Донбассе же идею возвращения в советское прошлое декларировал тот же Захарченко. Вообще, история могла бы сложиться гораздо лучше, чем сейчас, будь донбасская идея воссоздания СССР изначально поддержана Россией. ИА Красная Весна: То есть, если бы не цензура, вы бы более четко показали революцию на Донбассе как стремление к возрождению советского проекта? Сергей Васильев: Абсолютно. У нас эти сюжеты все равно проскакивают. И тот же бюст Ленина на столе у мэра мятежного Шахтерска, и красный флаг Победы на одном из танков в конце фильма. ИА Красная Весна: В этом плане фильм «Мумия» про мавзолей Ленина, наверное, выглядит как чистая диверсия против единения нашего общества и армии. Юсуп Бахшиев: Константин Малафеев, проспонсировавший эту работу, сгорит в аду, я ему это гарантирую! Пусть он услышит, что я ему это обещаю! Он будет гореть в аду за то, что он делает, потому что он вносит разлад в наше общество! При этом, люди, создавшие «Мумию», по сравнению с Лениным — ничтожества, которых в лупу даже не разглядеть. И кто дает им право такое снимать про гения?! Ведь мы прекрасно понимаем, что Ленин создал первое в мире государство социальной справедливости. Благодаря Советскому Союзу весь мир вынужден был поднять социальную планку, которая после распада СССР стремительно падает. Сергей Васильев: И наши «западные партнеры» стремились все это похоронить, потому что это была реальная угроза для них. После 30-х годов, Великой Отечественной войны они все уже поняли — что это сила, за которой весь мир пойдет. За несколько десятков лет они смогли покончить с СССР и социализмом. ИА Красная Весна: В фильме есть очень сильная сцена, когда священник благословляет одного из ополченцев. Как фильм раскрывает роль религии и веры в этой войне, и как соотносятся заложенные вами «красные» смыслы с христианскими? Юсуп Бахшиев: Ну, с нашей точки зрения сильного расхождения между ленинизмом и христианством нет. Основные принципы русского православия были трансформированы большевиками с учетом того, что они хотели построить на территории бывшей царской империи. Нагорная проповедь, заповеди и кодекс советского человека очень близки. Поэтому, с нашей точки зрения, религия играет объединяющую роль во всем, что происходит на Донбассе. Причем, я имею в виду не отдельно христианство, православие, ислам или буддизм. Нам очень близка позиция генерал-лейтенанта Алаудинова в этом смысле. Когда он выступает, то говорит, что Бог — един. Важно то, что авраамические религии и примкнувший к ним буддизм у нас в стране нигде не зажимаются, а наоборот — у них у всех зеленый свет. Нам кажется, что это исключительно положительно влияет на ситуацию в окопах, ведь в окопах под огнем не бывает атеистов. Когда разговаривал с ребятами на передке, многие признавались, что начали верить в Бога именно на войне. Когда рядом с тобой прилетает, а ты остаешься жив — станешь верующим. Сергей Васильев: Когда ты находишься в окопах, вокруг у тебя иудеи, мусульмане, православные, католики, ты не будешь разбираться, кто во что верит. Вот здесь как раз и рождается понимание, что Бог — един. ИА Красная Весна: В фильме вы не показали идейных бандеровцев. Почему? Юсуп Бахшиев: Да, у нас нет идейных бандеровцев в фильме, и это отличает наш проект от многих других. Нас больше всего интересовали именно ополченцы, а не враги. Да, с одной стороны, для всех художественных произведений нужны антагонисты, но у нас в роли антагониста сама война, вся тогдашняя ситуация, которая этих людей заставила перековать себя из мирных граждан в воинов. А из персонажей у нас есть украинский милиционер Бондаренко, которого можно отнести к антагонистам одного из ключевых героев, но он, конечно же, не занимает главенствующего места. Он, безусловно, раздражитель определенный, но это не идейный хлопец в трезубцах, а просто гнусный человек. И нам кажется, что это и есть, собственно говоря, определение современного украинца. Мы считаем, что, если человек хороший, цельная личность, никакая пропаганда его все равно не перепрошьет. А если ты болтаешься, как… просто «хохол», как сказано в фильме, то потом ты и начнешь лупить из артиллерии по мирным городам Донбасса. «Российскую кинотусовку надо поставить в стойло» ИА Красная Весна: Современное российское кино часто бывает очень русофобским. Некоторые проекты, такие как, например, «Зоя» про Зою Космодемьянскую, которая, по мнению некоторых современных творцов, «пошла воевать за булочку и трамвайчик», выглядят как открытые диверсии против нашего общества. Вопрос всем троим: как поставить российское кино на службу народу? Димитр Тодоров: Самое удивительное, что российское кино в принципе должно быть на службе народа, потому что оно делается, по большей части, за государственный счет. Это удивительный факт, что наше кино пытается нас все время развлекать. Когда ты приходишь с какими-то высокохудожественными проектами, говорят, что это либо не формат, либо никому не нужно, либо на это не пойдет зритель в кино и так далее. Возможно, это общая мировая тенденция. Сама по себе киноиндустрия за последние 30 лет стала сугубо либеральной; она все время смотрела на Запад и, таким образом, интересы Родины, какие-то патриотические аспекты ее просто не волновали. Она не против России, она не за Россию — ей Россия просто не интересна. А поскольку ей наша страна не интересна, то она выпускает продукт, раздражающий любого человека, который хочет что-то хорошее о своей стране увидеть. Они в эту сторону даже не думают. Как это исправить? Возможно, никак не исправить, а, может быть, это придется исправлять десятилетиями. Мне кажется, каждая команда творческая должна заниматься своим делом. Мы четко понимаем, какое кино делаем. Мне абсолютно все равно, какое количество «Чебурашек», «Содержанок», каких-то еще подобных проектов делается. Мы четко понимаем, что будем делать нашей командой, понимаем, что это достаточно важное дело. Мы также знаем, что у этого есть зритель. Какое нам дело до того, что другие студии продолжают снимать очередную «Жизнь по вызову»? Сетовать на это можно, но мы лучше просто займемся своим делом и продолжим делать то, во что верим. Юсуп Бахшиев: Для начала отмечу, что поскольку кино является продолжением экономики — чего еще можно ожидать от кинематографа, который существует в рамках капиталистического общества? Когда Советский Союз распался, развалилась и жесточайшая структура кинопроизводства, включая абсолютно необходимую цензуру, в которой, при всех ее перегибах, существовали люди высокопрофессиональные, разбирающиеся в литературе, драматургии, архетипах… В нашем кино профессиональный уровень во всем, что касается не технического (под техническим я имею в виду операторов, сценаристов), очень сильно упал. Все отдано на откуп людям, обладающим большими деньгами, но, к сожалению, не обладающим большим вкусом и патриотической позицией. С моей точки зрения, единственный способ поставить нашу кинематографическую культурную тусовку в стойло, а я считаю, что, простите за грубое такое выражение, ее надо ставить в стойло — это жесткий контроль государства; приход в эти контролирующие и распределяющие финансирование органы людей, которые искренне верят в победу и правоту русского оружия. Возможно, стоит привлекать бывших участников боевых действий. Я не вижу ни в одной стране мира, тем более воюющей, чтобы творческая интеллигенция выступала против своей армии, против своего народа и против своего руководства, при этом загребая государственные же деньги лопатами. Это у нас, как у продюсеров вызывает, конечно, оторопь. Хочу отметить, что, если проект позиционируется как «патриотический», это не значит, что он хороший. Многие пользуются текущей ситуацией и снимают под видом «патриотического кино» откровенный шлак, опять же пользуясь тем, что у них есть доступ к деньгам и к людям, которые, особо не разбираясь в кинематографе, отваливают на «патриотическое кино» большие деньги. Когда я начал ездить в Донбасс, то, возвращаясь в Москву, испытывал сильнейший когнитивный диссонанс. Согласен с одним из ведущих на ТВ, который сравнил войну, которая сейчас идет, с вооруженными конфликтами, которые вели древние империи, например, Древний Рим. В Риме все было хорошо: патриции, матроны, богатство и роскошь, а где-то на границах, в другой реальности, специально обученные люди воюют, и эти миры не пересекаются. Но, с моей точки зрения, это противоречит нашему русскому культурному коду! При этом как можно не понимать, что киноиндустрия, во-первых, приносит большие деньги, больше, чем те же приватизированные в 90-е годы заводы, а во-вторых, и это главное, что она является мощнейшим инструментом управления обществом? А людскими массами надо уметь управлять. Посмотрите, что произошло на Украине, где пришли умельцы по части социальной инженерии и за 30 лет, в том числе и с помощью кино, «перепрошили» целый народ за два поколения. Сейчас за 30 лет там выросло два поколения людей, которые ничего не знают ни про историю Советского Союза, ни про историю территории, на которой они проживают. Сергей Васильев: К словам своих коллег хотел бы добавить, что то, что мы сделали — «Ополченский романс» — приносит свои плоды буквально ежечасно. Приведу пример, когда на встрече со зрителями встал парень из Донецкой Народной Республики и сказал, что ему было 11 лет, когда все это начиналось, и сейчас, когда его спрашивают о том, как все это происходило в 2014-м, он просто советует смотреть «Ополченский романс». И вот это то, чего мы хотим добиваться, к чему мы идем. Те компании, которые, как Димитр говорил, берутся за такие серьезные проекты, должны это делать так, чтобы это находило пути в души и сердца людей. Я думаю, что при правильных действиях ситуация в нашем кинематографе поправимая. ИА Красная Весна: Как, на ваш взгляд, нужно поступать с продуктами, которые создавались иноагентами? Например, как быть с тем же фильмом «Мимино», где играл Кикабидзе, который встал на сторону наших врагов после распада СССР? Димитр Тодоров: Нужно очень четко отделять актерскую роль в кадре от актеров в жизни. Очень много у нас пострадало фильмов, на которые государство потратило деньги, из-за того, что там участвовали иноагенты. Я считаю, что это неправильно, потому что все-таки государство деньги потратило, а значит, такие фильмы все равно должны выходить в прокат. Просто должна быть определенная ремарка в этих фильмах, что государство не одобряет поведение того или иного актера, но такие фильмы должны выходить, потому что кино — труд коллективный. Вся команда не должна страдать из-за одного человека. Запрещать ничего не нужно, и в наше время совершенно глупо. ИА Красная Весна: Спасибо вам всем за интересную и откровенную беседу! glavno.smi.today
Свежие комментарии