Читатель нашей газеты уже знаком с автором — его статья «Питер Тиль, пятый всадник Апокалипсиса» была опубликована в 648-м номере. Напомним, Карел Верейкен, автор, любезно предоставивший нам свою новую статью, — художник-гравер, политический аналитик, историк, вице-президент французской партии «Солидарность и прогресс» (Solidarité et Progrès) и главный редактор ее печатного органа Nouvelle Solidarité.
«Солидарность и Прогресс» (лидер — Жак Шеминад) является французской ветвью международного движения, основанного американским экономистом и политиком Линдоном Ларушем. Предлагаем читателю полный перевод новой статьи Верейкена, сделанный Селестеном Комовым. Один из важных механизмов сегодняшнего экономического и геополитического ослабления западных государств — их колоссальные, неподъемные и все увеличивающиеся государственные долги, которые тормозят развитие физической продуктивной экономики и неуклонно увеличивают пропасть между богатым меньшинством и основной частью населения. В США, «стране свободы», к концу 2024 года только проценты, выплачиваемые по государственным долговым обязательствам, превысили триллион долларов, что составляет более 20% налоговых поступлений. Общий государственный долг прошел отметку в 37 триллионов и составил почти 123% ВВП. Во Франции к концу первого квартала 2025 года долг достиг 3345 миллиардов евро, или 114% ВВП. В 2025 году по процентам ей придется заплатить 67 миллиардов евро. Для сравнения, государственный долг России составляет всего 20% от ее ВВП (в евро это около 260 млрд). Любой здравомыслящий человек понимает, что такие гигантские долги являются фактически невозвратными, но на обсуждение их списания в западном политическом и информационном пространстве наложено табу. Постоянное обслуживание старого долга за счет новых займов превратило проблему долгов чуть ли не в главную политико-экономическую головоломку Запада. Однако необходимость выплат представляется главами государств, центральными банками, МВФ и ведущими СМИ императивной, неизбежной, неоспоримой. Неуплата воспринимается не только как попрание символа, но и как исключение себя из цивилизованного общества с автоматическим отказом от любого нового кредита, который ведь предоставляется только «надежным плательщикам». Таким образом, долг оказывается инструментом власти в руках кредиторов, иначе говоря, надгосударственной глобальной олигархии, обосновавшейся в основном на Уолл-стрит, в лондонском Сити, в Кремниевой долине и в связанных с ними офшорах. Платить или не платить? Корни сегодняшней западной монетаристской ультралиберальной модели можно обнаружить в древнеримском подходе, который не терпел никакого прощения долгов для граждан. В своем трактате «Об обязанностях» (De officiis), написанном в 44–43 годах до н. э., Цицерон, только что подавивший народное восстание, требовавшее списания долгов, обосновывал радикальность своей политики в отношении кредитной задолженности так: «А отмена долгов? Какова ее цель, что означает она, как не то, что на мои деньги ты купишь себе угодье, что у тебя оно будет, а у меня денег не будет? Поэтому надо заботиться о том, чтобы у людей не было долгов, что может повредить государству; это возможно предотвратить многими способами, но не тем, чтобы — если долги будут — состоятельные люди (locuples) теряли свое имущество, а должники приобретали чужое. Ведь государство больше, чем на чем бы то ни было, держится на кредите (fides), который совершенно не будет возможен, если уплата денег, взятых взаймы, не будет обязательна. Никогда еще не было совершено более решительных действий в пользу неуплаты долгов, чем те, что были совершены в год моего консулата. Люди всех родов и званий добивались этого оружием и военными действиями; я оказал им такое противодействие, что все это зло было в государстве уничтожено». Цицерон как бы не замечал того, что в человеческих сообществах существовала и иная практика: моратории и списание долгов неоднократно имели место на протяжении истории. Они осуществлялись по разным причинам. Нередко списание долгов провозглашалось по инициативе правителей, стремившихся сохранить свое положение и осознававших, что единственный способ избежать социального краха — это объявить «стирание скрижалей» — тех, на которых были записаны потребительские долги, — аннулируя их и начиная новый отсчет. Американский антрополог Дэвид Гребер в книге «Долг: первые 5000 лет истории» (2011) напоминает, что первоначальный смысл слова «свобода» на любом человеческом языке — это смысл шумерского «ама-ги», что означает свободу от долгов и, как следствие, свободу в целом. Причем буквальное значение — «возврат к матери» — подразумевает, что после отмены долгов все долговые рабы могли вернуться домой. Списание долгов иногда было результатом ожесточенных социальных конфликтов, войн и кризисов. И несомненно то, что долги никогда не были мелкой деталью истории. Дэвид Гребер резюмирует: «На протяжении тысячелетий борьба между богатыми и бедными в значительной степени принимала форму конфликтов между кредиторами и должниками — споров о справедливости или несправедливости выплаты процентов, долгового рабства, амнистии, конфискации имущества, возмещения убытков кредитору, конфискации овец, изъятии виноградников и продажи детей должника в рабство. С поразительной регулярностью за последние 5000 лет народные восстания начинались одинаково: с ритуального уничтожения долговых записей — табличек, папирусов, гроссбухов или других средств учета… После чего повстанцы обычно нападали на земельные и налоговые реестры». Исторические примеры Месопотамия Самый ранний из известных в истории актов списания долгов был провозглашен в Месопотамии Энтеменой из города Лагаш около 2400 года до н. э. Один из его преемников, Урукагина, последний правитель I династии Лагаша, известен своим сводом правил, включавшим отмену долгов. Кодекс Урукагины — первый зафиксированный пример государственной реформы, направленной на достижение более высокого уровня свободы и равенства путем ограничения власти жрецов и ростовщической олигархии землевладельцев. Ростовщичество и изъятие имущества для уплаты долгов оказались под запретом. Аналогичные меры принимались и более поздними шумерскими, вавилонскими и ассирийскими правителями Месопотамии, где они были известны как «декреты о свободе» (ама-ги). Эта же тема присутствует в древнем двуязычном хеттско-хурритском тексте под названием «Песнь об освобождении от долгов». Правление Хаммурапи, царя Вавилона, началось в 1792 году до н. э. и продолжалось 42 года. Надписи, сохранившиеся на стеле высотой более 2 метров, хранящейся в настоящий момент в Лувре, известны как «Законы Хаммурапи». Стела была установлена на площади в Вавилоне. Это длинный и очень суровый кодекс правосудия, который предписывал применение закона возмездия — «око за око, зуб за зуб». Тем не менее его эпилог гласит: «Чтобы сильный не притеснял слабого, чтобы оказать справедливость сироте и вдове… и притесненному оказать справедливость, я начертал свои драгоценные слова на своем памятнике и установил перед своим, царя справедливости, изображением». Хаммурапи, как и другие правители месопотамских городов-государств, неоднократно провозглашал всеобщее списание долгов граждан перед органами государственной власти, их высшими чиновниками и сановниками. Благодаря расшифровке многочисленных клинописных документов историки обнаружили неоспоримые свидетельства четырех всеобщих списаний долгов в период правления Хаммурапи: в начале его правления, затем в 1780-м, в 1771-м и в 1762 годах до н. э. В укладе вавилонского общества преобладало сельское хозяйство. Храм и дворец, а также нанятые писцы и ремесленники существовали благодаря огромному числу земледельцев, которым сдавались в аренду земли, инструменты и скот. Взамен каждый крестьянин должен был отдавать часть своей продукции в качестве ренты. Однако когда климатические условия или эпидемии делали нормальное производство невозможным, производители влезали в долги. Неспособность крестьян вернуть долги могла привести их, а также членов их семей, к обращению в рабство. Хаммурапи, очевидно, хотел улучшить их положение, поскольку в статье 48 кодекса сказано: «Если человек имеет на себе процентный долг, а Адад [бог непогоды] побил поле, или половодье унесло урожай, или же из-за безводья зерно не появилось на поле, то в этом году он не обязан вернуть зерно своему заимодавцу; он может переписать свою табличку и проценты за этот год не платить». Идеал справедливости выражен, в частности, в понятии «киттум» — «справедливость как гарант общественного порядка» и «справедливость как восстановление равенства». Он утверждался, в частности, через периодические «указы милосердия» («мишарум») — всеобщие прощения государственных и частных долгов (включая освобождение людей, работавших на другого человека для погашения долга). Таким образом, для сохранения общественного порядка Хаммурапи и правящая верхушка, действуя в своих интересах и в интересах будущих поколений, периодически шли на списание всех долгов и восстановление крестьян в своих правах. Это помогало сохранить старый порядок при наступлении угрозы кризиса или служило своего рода перезагрузкой в начале правления государя. В общей сложности в Месопотамии за период с 2400 по 1400 год до н. э. историки точно идентифицировали около тридцати подобных случаев. Провозглашения о прощении долгов становились поводом для больших торжеств, обычно во время ежегодного весеннего праздника. При династии Хаммурапи была установлена традиция уничтожения табличек с долговыми записями. Государственные органы вели точный учет долгов на табличках, хранящихся в храме. Хаммурапи умер в 1749 году до н. э. Его преемник, Самсуилуна, списал все задолженности государству и постановил уничтожить все таблички, за исключением тех, которые касались коммерческих обязательств. Когда Аммисадука, последний правитель династии Хаммурапи, взошел на престол в 1646 году до н. э., провозглашенное им всеобщее прощение долгов было особенно детализированным. Целью, по всей видимости, было помешать кредиторам наживаться в периоды приближающихся списаний. Указ также предусматривал, что официальные кредиторы и сборщики налогов, выселившие крестьян, должны были под страхом казни выплатить им компенсацию и вернуть имущество. Последний из актов списания долгов датируется 1400 годом до н. э. в городе Нузи. После 1400 года до н. э. ни одного подобного акта не обнаружено. Традиция пресеклась. Землями завладели крупные частники, вернулось долговое рабство. Древний Египет В Древнем Египте процентных долгов не существовало на протяжении большей части его истории. Когда они начали распространяться в поздний период, правители стали принимать регуляционные меры. Известно о целом ряде случаев прощения долгов в эпоху Птолемеев. Об одном из них, в частности, написано на Розеттском камне. Выставленный в настоящее время в Британском музее в Лондоне Розеттский камень был обнаружен 15 июля 1799 года в городе Аль-Рашид (прежнее название — Розетта) одним из солдат Наполеона во время египетской кампании. Он содержит один и тот же текст, написанный иероглифами, демотическим письмом (скорописным египетским курсивом) и греческим алфавитом на греческом языке. Это дало Жану-Франсуа Шампольону (1790–1832) ключ к расшифровке иероглифов путем перехода с одного языка на другой. На камне записан указ фараона Птолемея V от 27 марта 196 года до н. э., объявлявший амнистию должникам и заключенным. Греческая династия Птолемеев, правившая Египтом, на самом деле законодательно зафиксировала уже известную практику. Например, греческие тексты упоминают фараона Бакенранефа, правившего Нижним Египтом примерно с 725 по 720 годы до н. э., который издал указ об отмене долгового рабства и осуждении долгового тюремного заключения. Греческий историк Диодор Сицилийский (I в. до н. э.) приводит следующее обоснование отмены долговой кабалы фараоном Бакенранефом: «Ибо было бы абсурдно… чтобы солдат в тот момент, когда он, возможно, отправлялся на войну за свое отечество, был бы брошен в тюрьму своим кредитором за невыплаченный долг, и чтобы жадность рядовых граждан таким образом поставила под угрозу общую безопасность». По-видимости, одной из весьма прагматичных причин отмены долгов было желание фараона иметь крестьян, способных производить достаточно продовольствия и участвовать при необходимости в военных походах. По обеим этим причинам было важно уберечь крестьян от сгона со своих земель под гнетом кредиторов. Древняя Греция В Греции афинский законодатель Солон (ок. 638–558 гг. до н. э.) ввел свод законов, известный как «Сисахтейя» (снятие бремени). Чтобы исправить положение, связанное с широким распространением крепостничества и рабства, законы Солона предусматривали списание долгов. До Солона, согласно трактату «Афинская полития», приписываемому Аристотелю, должники, неспособные расплатиться с кредиторами, уступали им свою землю, становясь гектеморами, то есть крепостными, которые обрабатывали землю, ранее им принадлежавшую, отдавая кредиторам шестую часть урожая. Однако если долг превышал предполагаемую стоимость всего имущества должника, то должник и его семья становились рабами кредитора. То же самое касалось человека, не выплатившего долг, взятый под залог личной свободы должника. Борьба за списание долгов фактически совпадала с борьбой против рабства. «Сисахтейя» аннулировал все непогашенные долги, освобождал всех ранее обращенных в рабство должников, возвращал гектеморам все конфискованное имущество и запрещал использовать личную свободу в качестве залога под долги. Законы устанавливали максимальный размер имущества, независимо от способа его приобретения (например, через брак), что должно было предотвратить чрезмерное накопление земли влиятельными семьями. Тора и Ветхий Завет Социальная справедливость, особенно в форме прощения долгов, приковывающих бедных к богатым, является лейтмотивом в истории иудаизма. Эта практика была распространена в Иерусалиме в V в. до н. э. Как раз в это время было завершено написание Торы. В 15-й главе Второзакония говорится следующее о «Годе прощения долгов»: «1 В седьмой год делай прощение. 2 Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с ближнего своего или с брата своего, ибо провозглашено прощение ради Господа [Бога твоего]; 3 с иноземца взыскивай, а что будет твое у брата твоего, прости. 6 ибо Господь, Бог твой, благословит тебя, как Он говорил тебе, и ты будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобою не будут господствовать. 7 Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, 8, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается; 9 берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: «приближается седьмой год, год прощения», и чтоб оттого глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему, и ты не отказал ему; ибо он возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе [великий] грех; 10 дай ему [и взаймы дай ему, сколько он просит и сколько ему нужно], и когда будешь давать ему, не должно скорбеть сердце твое, ибо за то благословит тебя Господь, Бог твой, во всех делах твоих и во всем, что будет делаться твоими руками». Евреи были обязаны освобождать долговых рабов и предлагать им часть своего урожая, чтобы они не возвращались домой с пустыми руками. Однако закон применялся слишком редко. Поэтому книга Левит предписала его превращение в регулярную процедуру, именуемую «юбилейным годом»: «8 И насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, чтоб было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет; 9 и воструби трубою в седьмой месяц, в десятый [день] месяца, в день очищения вострубите трубою по всей земле вашей; 10 и освятите пятидесятый год и объявите свободу на земле всем жителям ее: да будет это у вас юбилей; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый возвратитесь в свое племя. 11 Пятидесятый год да будет у вас юбилей: не сейте и не жните, что само вырастет на земле, и не снимайте ягод с необрезанных лоз ее, 12 ибо это юбилей: священным да будет он для вас; с поля ешьте произведения ее. 13 В юбилейный год возвратитесь каждый во владение свое» (гл. 25). Увы, в первом веке нашей эры прощение долгов и освобождение рабов от долгов были вытеснены из всех ближневосточных культур, включая Иудею. Социальная ситуация там ухудшилась до такой степени, что раввин Гиллель смог издать указ, требующий от должников подписывать отказ от права на прощение долгов. Новый Завет Хотя Деяния Апостолов и писания отцов церкви порой выражают смирение, позиция Иисуса в отношении прощения долгов отмечена революционным пророческим духом. Об этом неоднократно и наиболее убедительно свидетельствует Евангелие от Луки. Лука помещает этот момент в начало общественной деятельности Иисуса и делает его ключом ко всему последующему: «16 И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. 17 Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: 18 «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, 19 проповедовать лето Господне благоприятное». 20 И, закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него. 21 И Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк. 4:16–21). Тут необходимо вспомнить, что «лето Господне благоприятное» — это и есть юбилейный год, призывая к которому, Иисус одновременно требовал покоя для земли, прощения долгов и освобождения рабов. В условиях рабовладельческой Римской империи, яростно отвергавшей идею прощения долгов, заявление Иисуса могло быть расценено лишь как объявление войны системе власти. Перед арестом Иисус совершил весьма символичное действие: силой опрокинул столы менял в Иерусалимском храме. Для иудейских первосвященников и римских властей это было уже слишком. Вестфальский мир 1648 года В 1648 году, после пяти лет переговоров, которые вел французский дипломат Абель Сервьен по поручению кардинала Мазарини, был подписан Вестфальский мир, положивший конец Тридцатилетней войне (1618–1648). Задолго до принятия Устава ООН, в 1648 году основами международного права стали национальный суверенитет, взаимное уважение и принцип невмешательства. Но это не все. Мирные соглашения также включали списание долгов, которые и являлись причиной продолжения войны. Непосильные и незаконные долги, проценты, облигации, ренты и финансовые требования прямым текстом были признаны фактором нескончаемой войны. Они были изучены, классифицированы и реорганизованы, чаще всего путем аннулирования долгов (статьи 13, 35, 37, 38 и 39), мораториев или реструктуризации в соответствии с определенным временны́м порядком. Согласно статье 40, списанию не подлежали «денежные суммы, которые во время войны были выданы чистосердечно и с благим намерением для предотвращения большего зла и ущерба». Наконец, заглядывая в будущее, ради «восстановления торговли» договор отменил многие пошлины и таможенные сборы, установленные «частными властями», поскольку они препятствовали обмену товарами и знаниями, следовательно, взаимовыгодному развитию. США Мало кто знает, что в Соединенных Штатах правительствам трижды удавалось аннулировать государственные долги перед частными банкирами. Первый случай был в 1830-х годах. Тогда от своих долгов отказались четыре штата: Миссисипи, Арканзас, Флорида и Мичиган. Кредиторами были в основном британцы. Александр Наумович Зак (1890–1955), русский экономист и юрист, живший в эмиграции с 1921 года, специалист по международному финансовому законодательству, по этому поводу писал: «Одной из главных причин, оправдывающих эти отказы, была растрата заемных средств: они обычно использовались для создания банков или строительства железных дорог; но банки терпели крах, а железные дороги так и не строились. Эти сомнительные операции часто были результатом сделок между коррумпированными членами правительства и нечестными кредиторами» (Les effets des transformations des États sur leurs dettes publiques et autres obligations financières: traité juridique et financier. Recueil Sirey, Paris, 1927, p. 158). Второй, более значимый случай произошел после Гражданской войны в США (1861–1865). Федеральное правительство обязало Конфедеративные штаты отказаться от оплаты займов, которые были взяты для ведения войны. Ценные бумаги Конфедерации были выпущенны европейскими банкирами в основном в Лондоне и Париже. Среди кредиторов были немецкий Erlanger Bank of Paris и его лондонский филиал. Риск оправдывала процентная ставка в 7% годовых, относительно высокая для того времени. Газета «Нью-Йорк Таймс» от 9 ноября 1865 года в статье «Долги повстанцев» писала: «Займы правительства Конфедерации, взятые для целей войны и для всех других целей, были списаны после падения Конфедерации. На Юге практически не обсуждается вопрос о принятии на себя какой-либо части этого долга. Его масштабы ужасают, и южные штаты не несут за него индивидуальной ответственности. Он был объявлен подлежащим выплате после установления независимости Южной Конфедерации, что связало ее судьбу с судьбой повстанческого правительства; и было логично, что кредит Конфедерации перестал иметь ценность, когда сама Конфедерация перестала существовать». Долг отдельных штатов Конфедерации (Южная Каролина, Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас) по окончании Гражданской войны оценивается в сумму около 67 миллионов долларов. А общий долг Конфедеративных Штатов по состоянию на 1 октября 1864 года составлял гигантскую по тем временам сумму в 1,4 миллиарда. Если добавить к этому компенсацию за освобождение рабов, оцениваемую в 1,75 миллиарда в 1860 году, то общий счет, который Юг мог предъявить Северу, составил бы 3,2 миллиарда. В 1868 году, после Гражданской войны, конгресс представил штатам три поправки в рамках программы реконструкции, чтобы гарантировать равные гражданские и юридические права чернокожим гражданам. Для нас особенно важен 4-й раздел 14-й поправки, в котором говорится, что «…ни Соединенные Штаты, ни какой-либо штат не должны брать на себя или выплачивать какие-либо долги или обязательства, возникшие в связи с помощью восстанию или мятежу против Соединенных Штатов, или какие-либо требования о возмещении убытков за утрату или освобождение рабов; все такие долги, обязательства и требования считаются незаконными и недействительными». Таким образом, долги Конфедерации фактически рассматривались как «одиозные долги» — понятие, которое позже разработал вышеупомянутый Александр Зак. Такие долги, согласно Заку, противоречат интересам государства, что легитимирует отказ от их погашения. Стоит отметить, что, несмотря на декларации, главной причиной отказа США от долгов Конфедерации была не моральная или юридическая сторона, а то, что их выплата мешала проведению эффективной политики восстановления. Наконец, третья волна отказов от выплаты долгов прошла в США после 1877 года, когда восемь южных штатов (Алабама, Арканзас, Флорида, Джорджия, Луизиана, Северная Каролина, Южная Каролина и Теннесси) отказались выплачивать свои долги на том основании, что облигации, выпущенные в период между окончанием гражданской войны в США и 1877 годом, были использованы для предоставления незаконных кредитов коррумпированным политикам. В том числе бывшим рабам, которых поддерживали северные штаты. Это решение было принято (расистскими) правительственными чиновниками, многие из которых были членами Демократической партии. Эти чиновники вернулись к власти на Юге после вывода оттуда федеральных войск в 1877 году. В период холодной войны Эйзенхауэр был избран президентом США в ноябре 1952 года. Его госсекретарь Джон Фостер Даллес, в целом отнюдь не добрый человек, отметил, что, несмотря на план Маршалла, Европа, обремененная горой долгов, которые начали копиться еще до Первой мировой войны, была неспособна к полноценному восстановлению. Таким образом, существовал риск ее обращения к СССР! Необходимо было принять меры. В 1953 году под руководством немецкого банкира Германа Абса, бывшего управляющего Deutsche Bank, в Лондоне была организована крупная конференция. Было решено списать 66% долга Германии, который составлял 30 миллиардов марок. Было мудро решено, что ежегодные выплаты по немецкому долгу не должны превышать 5% от экспортной выручки. Те, кто желал, чтобы Германия погасила свои долги, должны были вместо этого покупать ее экспортную продукцию, что позволяло ей выполнять свои обязательства. Другими словами, ничего похожего на безумие, которое было навязано Греции в 2010-е годы для «спасения» евро. Конечно, это избавление от груза прошлого было совершено в соответствии с геополитической логикой, т. е. в пользу одних и во вред другим, — во имя «лучшего будущего», т. е. в пользу Европы, дабы она могла стать витриной капитализма перед лицом СССР. Выводы Притворяться, как это делал Шейлок в «Венецианском купце» Шекспира, что финансовое требование (бумага или цифровая запись на счете) имеет более высокую ценность, чем человеческая жизнь, и может оправдать сакральное убийство средств, необходимых для выживания следующих поколений, не только преступно и аморально, но и экономически крайне неэффективно. Деньги сами по себе не являются богатством. Их единственная ценность заключается в богатстве, которое они — в качестве инструмента — могут генерировать в виде более высоких показателей физической экономики. Как мы увидели, практически во всех случаях списание долгов осуществлялось правителями из соображений необходимости либо с целью утверждения своей власти, либо противодействия власти соперника. Если бы сегодняшние элиты «глобального Запада» согласились на списание долгов, они могли бы тем самым обеспечить лучшее будущее для всего населения. Но очевидно, что они скорее готовы развязать войну, чем отказаться от долговых обязательств, которые играют для них структурную и идеологическую роль. Это касается, например, нынешнего пузыря частных криптоактивов, который в шаге от того, чтобы лопнуть. Исторический опыт аннулирования долгов достаточно богат, и вряд ли западные правители не знают о нем. Упорство в его неприменении, в условиях экономического регресса Запада и риска уничтожения человечества в очередной и последней мировой войне, можно рассматривать как меру безумия западных правящих элит. glavno.smi.today
Свежие комментарии