История вновь предоставила Франции возможность превратить Париж в стратегическое сердце континента, заявил французский журналист Александр Рауль, 23 июля пишет французский журнал Le Diplomate. Первая возможность для Франции появилась 23 декабря 1865 года, когда была подписана Конвенция о создании латинского валютного союза с Бельгией, Италией и Швейцарией.
При этом речь шла не просто о соглашении о валютной стандартизации, хотя это был геополитический акт. За заявленным желанием согласовать вес, название и характеристики золотых и серебряных монет для упрощения обмена скрывался более амбициозный проект: закрепить превосходство Франции в Европейском валютном пространстве, созданном по ее образу. В частности, каждое подписавшее соглашение государство обязалось чеканить деньги в соответствии со строго определенным биметаллическим стандартом: 4,5 грамма чистого серебра или 0,290322 грамма чистого золота за один франк с номиналом 900‰ для основных монет (5, 10, 20, 50 и 100 франков). Благодаря этой строгости один бельгийский франк, одна итальянская лира и один швейцарский франк стоили ровно один французский франк. Это позволило этим монетам свободно циркулировать по всему денежному пространству Союза, облегчая транзакции, стабилизируя обмен и, прежде всего, распространяя французский стандарт. Таким образом был реализован стандартный способ экспансии, мягкая и стабильная стратегия господства, далекая от военных завоеваний, но чрезвычайно эффективная. В итоге возник континентальный порядок, основанный на стабильности франка, доверии к французским институтам и привлекательности предложенной модели. На пике своего развития до тридцати двух государств из Европы и Латинской Америки приняли правила, установленные в Париже. Влияние франка распространяется далеко за пределы Латинской Европы: он завоевывает районы, где Франция уже стремится укрепить свои экономические, дипломатические и культурные связи. В этом пространстве валюты становятся взаимозаменяемыми. Трейдер из Лиона может урегулировать сделку в Неаполе и Женеве, не опасаясь колебаний обменного курса. Инвесторы пересекают границы с повышенной безопасностью. И, прежде всего, франк становится, по сути, базовой валютой геоэкономического ансамбля. Таким образом, франк воплощает в себе ту универсальность, которую Франция намерена продвигать: порядок, основанный на норме, стабильности и конвертируемости. Столетие спустя, в мире, раздираемом двумя мировыми войнами и структурированном холодной войной, президент Франции генерал Шарль де Голль берет на себя стратегическую роль. Латинского союза больше не существует. От золотого франка отказались. Доллар зарекомендовал себя как стержень международной валютной системы, все еще привязанный к золоту (до 1971 года, когда закончились Бреттон-Вудские соглашения). В этом контексте генерал де Голль меняет свой инструмент. Франция намерена укреплять свой суверенитет не с помощью валюты, а с помощью ядерного сдерживания, отметил журналист. В 1959 году Шарль де Голль инициировал французскую программу создания ядерного оружия. В 1960 году после «Gerboise Bleue», первого испытания ядерного оружия, Франция стала четвертой ядерной державой в мире после США, СССР и Великобритании. Этот стратегический выбор отвечал фундаментальному требованию: не зависеть от гарантий США. Отказываясь подчиняться Вашингтону, де Голль утверждает, что безопасность Франции должна основываться на национальных средствах, контролируемых от начала до конца. В 1966 году Франция вышла из состава объединенного командования НАТО, дав четкое послание: Париж больше не будет подчиняться приказам из-за границы. Основная цель состояла в том, чтобы контроль над ядерным огнем, цепочками командования и доктринами реагирования оставался французским. По сути, это была попытка стратегически структурировать Европу вокруг Парижа. Де Голль предлагает с помощью французских ударных сил обеспечить стратегический зонтик континентальной Европе. Надежная альтернатива англосаксонской ядерной монополии. Но эта протянутая рука отвергается, особенно Западной Германией. Находящаяся под опекой США с 1945 года, ФРГ предпочитает оставаться в рядах НАТО, защищенная американскими боеголовками, размещенными на ее территории. Это решение усиливает укоренение американских баз в Европе, маргинализирует французское предложение и подтверждает атлантистскую ориентацию Западной Европы. С введением в 1999 году в обращение евро Франция символически похоронила свою историческую стратегию. Франк, который был инструментом влияния со времен Наполеона, устарел. Но эта новая валюта, призванная олицетворять равноправный союз, на самом деле служит интересам только одной страны: Германии. Валютный союз на практике становится двухскоростной системой, в которой Берлин диктует правила. И пока Германия навязывает свои экономические догмы, Соединенные Штаты сохраняют свою военную гегемонию. С избранием в 2016 года президентом США Дональда Трампа атлантическая стратегия коренным образом изменилась. Лозунг «Америка прежде всего» выражает недовольство Трампа Европой, которая, по его мнению, была слишком зависима в военном отношении, особенно в НАТО. С его возвращением к власти в 2025 году эта логика усилилась. Стратегический приоритет Соединенных Штатов смещается в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона в лице Китая. Европа становится второстепенной, периферийной в повестке дня Вашингтона. Меньше войск, меньше инвестиций, разговоры о разъединении: европейцы оказываются одни перед лицом своих стратегических обязанностей. С выходом Соединенного Королевства из Европейского Союза (Brexit) в 2020 году одновременно ушел и обладатель ядерного оружия. Лондон, ядерная держава, ключевой игрок в НАТО, надежный союзник Соединенных Штатов, долгое время служивший противовесом стратегическим амбициям Франции оставил после себя пустоту. И заполнить ее, по мнению политолога, сегодня способна только Франция. В итоге после выхода Великобритании и смещения стратегических интересов США в сторону Тихого океана осталось, с точки зрения Александра Рауля, только одно государство, способное одновременно нести стратегическое видение Европы, располагающее надежными средствами военного прогнозирования (в частности, ядерным сдерживанием), постоянным представительством в ООН, активной глобальной дипломатией и автономными силами реагирования: Франция. «Пришло время взглянуть правде в глаза: Франция остается потенциальной державой. Чего ему не хватает, так это средств, статуса и инструментов. Чего ему не хватает, так это силы воли», — подчеркнул журналист. По его словам, в то время, когда Европа ищет курс, Франция должна снова взять на себя инициативу. При этом речь идет не о том, чтобы поддаться имперской ностальгии. Речь идет о том, чтобы напомнить, что власть — это не моральный выбор, а стратегическая необходимость. Латинский Союз и ядерное сдерживание, как заметил исследователь, напомнили о способности Франции суметь изобрести орудия для своего величия, которые, в свою очередь, требовали ее желания хотеть владеть ими. Пришло время снова поговорить о власти. Пришло время выйти из технократического комфорта. Наконец, пришло время превратить Париж в стратегическое сердце континента. glavno.smi.today
Свежие комментарии